так, чтобы наши потомки оказались физически совершенны и генетически разнообразны? По всей видимости — да, но это дела гораздо более отдаленного будущего, чем нам представляется. И главное препятствие здесь — этическое. Эдисон провел сотни экспериментов, прежде чем сконструировал лампу накаливания. Тысячи оплодотворенных клеток было уничтожено, прежде чем появилась овечка Долли, даже искусственное оплодотворение несет в себе элемент убийства — из десятка зигот только одна получит возможность стать эмбрионом. Этически недопустимо конструировать человека с заданными свойствами прежде, чем будет со стопроцентной гарантией известно, к каким именно изменениям приведет вмешательство в тот или иной ген. Здесь мы опять сталкиваемся с исчерпанием научной методологии: для таких сведений необходимы многочисленные эксперименты, которые по этическим причинам мы себе позволить не можем. Тем не менее, если немного пофантазировать, видны несомненные плюсы генетического конструирования: стать здоровее и сильнее, избавиться от наследственных заболеваний, уменьшить риск онкологических болезней, отодвинуть старость или совсем избавиться от нее, расширить адаптивные возможности организма. Клонирование, если таковое распространится в будущем, значительно снизит генетическое разнообразие вида, но в то же время — позволит обществу обеспечить практическое бессмертие наиболее ценных его представителей. Другое дело — кто и как будет определять ценность индивида для общества. Внематочное развитие плода позволит избавить женщин от тягот беременности, но неизвестно, как скажется на таких «пробирочных» детях.
Уже выделен ряд генов, ответственных за естественное старение организма. Разрабатываются методы их блокировки, в том числе и для взрослых организмов. Так называемая «прививка от старости».
Генетическая бедность человечества может быть преодолена введением в генотип отдельных генов: искусственно сконструированных или заимствованных у животных.
Более медленный путь улучшения человеческого генотипа — это направленная селекция. Сейчас в мире происходит только «негативная» селекция — после диагностики плод с выявленными генетическими аномалиями абортируется, в Юго-Восточной Азии широко практикуют диагностику пола плода и абортируют девочек. По идее организаторов, это должно привести к снижению численности населения. «Позитивная» селекция среди людей не проводится, но она вполне возможна, если (или когда) государство возьмет на себя право воспроизводить новых граждан внематочным способом.
Интеллект и психика. Но человек будущего видится нам не только здоровым, но и умным. Его умственные способности должны превосходить наши, поскольку количество информации в мире непрерывно увеличивается, и для профессиональной и бытовой деятельности нужно обрабатывать все большие ее массивы с все возрастающей скоростью. Наш мозг никогда не сможет сравниться с компьютерами в скорости вычислений, но в этом и нет необходимости. Необходимо выработать не только большой объем оперативной и постоянной памяти, но и новый, иной тип мышления. Начиная с Осевого времени, роль индивидуума в спектакле эволюции постоянно росла, в разных регионах — с разной скоростью. Нет сомнения, что наш далекий потомок — ярый индивидуалист.
Между умственной патологией и гениальностью много общего. Причин и того и другого две: нарушение химического баланса организма и (или) генетические отклонения. Выявлено, что уровень умственных способностей тем выше, чем шире нейрологический контакт, чем крепче связи между разными участками мозга, и практически не зависит от объема мозга. Расширение нейрологического контакта достигается развитием синестетических чувств и способностью к описанию, тренировками вызова в бодрствующем состоянии потока образов. Правши рождаются с левосторонней асимметрией мозга, которая ответственна за преобладание логического мышления, именно здесь формируются «центры речи». Предположительно, наши «двоюродные братья» неандертальцы, которые тоже были разумными — создавали произведения искусства, соблюдали обряды, а главное — тоже имели речь, — потерпели поражение в эволюционной борьбе из-за того, что их язык не был унифицирован: существовало малое количество слов, каждое из которых было перегружено десятками ассоциаций, мышление неандертальцев было образным, а в искусстве отсутствовало явление «моды» — однажды созданное более не повторялось соплеменниками на разные лады, а оставалось уникальным. Тем не менее, мы, вытеснив неандертальцев, оказались «в плену слов»: скорость нашего мышления из-за «проговаривания» слова значительно меньше мышления образного, а малая ассоциативная нагрузка слов снижает качество запоминания и ограничивает мыслительный процесс. Построение сложных логических конструкций так и осталось достоянием отдельных личностей.
Сегодня изобразительное искусство, искусство образов устойчиво вытесняет из нашего быта буквенную систему: мы больше смотрим телевизор, чем читаем. (Зато читаем лучше наших предков: еще в средневековье мало кто из людей умел читать, не проговаривая вслух слов, сегодня, если ребенок не научится читать молча — его считают неспособным к дальнейшему обучению.) Предполагается, что тенденция сохранится, но очень не хотелось бы в будущем утратить логические способности. Но это — задача педагогов, а не биологов.
Будут ли наши потомки гениями? Выяснено, что гениальность — это не врожденная особенность мозга, а сочетание нескольких факторов, главные из которых — внутренний допинг, обеспечиваемый зачастую нарушением химического баланса организма, как следствие — болезнью, другой фактор— отсутствие внешних ограничений. Болезни, которые приводят к появлению в крови человека специфических веществ: подагра (гиперурикимия), синдром Марфана, синдром Морриса, высоколобие (церебральность), а также патологическая циклотимия (гипоманиакальность или гипертимность). Сегодня рынок заполнен большим количеством препаратов, стимулирующих деятельность головного мозга, тем не менее вспышки химически обусловленной гениальности или талантливости не произошло.
Уже упоминавшееся явление филогенетического инфантилизма, который, вероятно, и стал причиной появления похоронных обрядов из-за некробоязни в палеолите, и нечеловеческой жестокости средневековья может помочь предсказать, каким будет психический мир человека будущего. Как уже не раз отмечалось, главной чертой будущего становится совершенствование механизмов сдерживания агрессии, отсюда берут корни современные эко- и наукофобии. Все основные психопатологии сохранятся, возможно, количество заболевших людей увеличится, а границы «нормы» юридически расширятся — нечто подобное мы уже наблюдаем в Соединенных Штатах. Причина сохранения многих психопатологий — в выигрыше, который они дают обществу, хотя и причиняют страдания индивиду и его родным. Существует большая группа адаптивных преимуществ, характерных для шизофрении (низкая чувствительность к радиоактивности, болевому и температурному шоку), эпилепсии (тенденция к систематизации и консерватизму мышления), депрессии (увеличение уровня ресурса у оставшихся в живых), слабоумии (поддержание уровня альтруизма), гомосексуализме (снижение уровня агрессивности в популяции). Многоличностные и множественно-личностные заболевания — любимая тема психоаналитиков и литераторов, они муссируются в кинематографе и постепенно становятся все более распространенными в современном мире. Множественные личности характеризуются тем, что в разное время человек ведет себя, как разные люди, при этом прежнее состояние может забываться или сохраняться в памяти. Вторая личность имеет собственную моторику, особенности поведения, IQ, ЭЭГ и даже сопротивление кожи. Временами вторая личность полностью захватывает контроль над телом и поведением индивида, причем эти симптомы не связаны ни с органическими психическими расстройствами, ни с употреблением психоактивных веществ. Зачастую приступы со сменой личности продолжаются, пока альтернирующая личность полностью не захватит контроль